Был однажды на том свете,
и что было там, заметьте,
не сказать об этом просто,
как ни странно, не могу.
Как лежал в могиле тесной,
как страдал от жизни грешной,
может быть, кому-то всё же,
может, в жизни помогу.
И базарить здесь не надо,
да и спорить смысла нет,
как ни как, там всё как надо,
что-то есть, а что-то нет.
Что там пьют, едят и курят,
кто с кем спит, я не о том,
и кто как кого там дурит,
расскажу я Вам потом.
А сейчас речь о морали,
ты хоть пей, но меру знай,
так что лучше слушай, парень,
да на ус свой намотай.
В общем так, начну с начала,
кровь, по-моему, не стучала,
и хоть верьте, хоть не верьте,
но работали мозги.
И, конечно, в этой ложе
без привычки страшно всё же,
да тем более с мозгами,
если ж есть они, мозги.
Два покойника — соседи,
здесь лежат уж много лет,
тот, что справа, кличут Федя,
тот, что слева, просто «Дед».
Федя — бывший вор в законе,
ну а дед — герой войны,
тот, что Федя, «крякнул» в зоне,
дед погиб за честь страны.
Две девчонки за полтинник,
разве ж это не напасть,
им помог маньяк-насильник
В это царство к нам попасть.
Вот лежу да причитаю,
на том свете стих читаю,
где ж вы, милые родные,
где ж ты, старенький мой дом.
Но читать там бесполезно,
как и здесь, всё безвозмездно,
в общем, трудно, кто с мозгами,
хоть на этом, хоть на том.
А вчера был день рожденья
у соседа, тот, что дед,
я гляжу, столпотворенье,
аж пустого места нет.
На могиле всё как надо,
всё ухожено, цветы,
вот и дед, тебе награда,
ведь не зря сражался ты.
А у вора для начала
был, конечно, кое-кто,
а потом так измельчало,
не подходит уж никто.
так прошла зима и лето,
положили к нам поэта,
мне теперь с коллегой проще,
я б подпрыгнул выше гор.
Хоть пугают нас тем светом,
здесь живём мы дружно где-то,
анекдоты до рассвета
травит нам в законе вор.
Как-то я спросил у друга:
— ты задумался о том,
что нас ждёт, какая вьюга
будет нас кружить потом?
После смерти кто нас встретит,
кто обнимет, кто поймёт,
кто могилу нам осветит
словом, лаской, будто мёд?
Друг ответил очень кратко:
— была б жизнь, и всё при ней,
было б в жизни всё так гладко,
был бы «Я», а там чёрт с ней.
И от этого ответа,
будто это не друг где-то,
стало больно и обидно
от того лишь только что,
Это друг мой, лучший самый,
подтвердил ответ упрямый,
понял — другом он уже не будет,
подвернётся если что.
Нагляделся на том свете
на таких друзей в упор,
жалко их, лишь только ветер
навещает с давних пор.
Может, спел я неумело,
может, где-то что не так,
вас прошу, ребята, смело,
поступайте в жизни так,
Честь и совесть — Вы держите,
друг есть друг — здесь спору нет,
а любить — так уж любите,
честь Вам будет много лет!
Николай Грищенков, 04.12.97г. |
